Интерактивная квартира Ахматовой — Пуниных

«Комната была обставлена очень скупо, по-видимому, почти все, что в ней стояло раньше, исчезло во время блокады», — таким запомнил это помещение Исайя Берлин.

«Беседа длилась много ночных часов. И можно ли это назвать беседой? Произносились ли слова или в них не было надобности? Шло ли дело о смерти или о поэзии, тоже не совсем ясно. Несомненно одно: в этом участвовало все мое существо с той полнотой, о которой я сама до той ночи не имела понятия».

«Она заговорила о своем одиночестве и изоляции как в культурном, так и в личном плане… о долгой черной ночи, которая с тех пор надвинулась на нее. …Никто никогда не рассказывал мне вслух ничего, что могло бы хоть отчасти сравниться с тем, что поведала она о безысходной трагедии ее жизни. До сих пор воспоминание об этом настолько ярко, что вызывает боль».

Знаток и почитатель русской поэзии, в то время секретарь Британского посольства, а в будущем философ и историк идей ХХ века, он пришел к Ахматовой в ноябре 1945-го, в комнату, где она поселилась после возвращения из ташкентской эвакуации. Эта встреча стала одним из важнейших событий и для Берлина, и для Ахматовой:

Ахматова расспрашивала его о дорогих ее сердцу людях, друзьях, уехавших из России, читала «Реквием» и «Поэму без Героя».

За эту встречу Ахматовой пришлось дорого заплатить: в тоталитарной стране общение с иностранцами без санкции органов равносильно государственному преступлению. Вскоре в комнате было установлено прослушивающее устройство.

В августе 1946 года вышло правительственное постановление, направленное против Ахматовой и Зощенко. Поэзия Ахматовой была названа чуждой советскому народу: ее исключили из Союза писателей, лишили продовольственных карточек. В 1949-м грянули новые аресты Льва Гумилева и Николая Пунина. Их допрашивали на Лубянке о встрече с «английским шпионом».

В этой комнате Ахматова писала очередное письмо Сталину с просьбой о спасении сына. Здесь же, в 1950-м, мучаясь от стыда, писала цикл «Слава миру» — складывала фальшивые славословия вождю, надеясь тем самым купить сыну свободу. Но Льву предстояло быть в заключении еще три года до смерти тирана и три года после. Саму Ахматову, вероятно, эта «Слава миру» спасла, — в том же 1950-м министр госбезопасности Абакумов направил Сталину докладную записку с предложением арестовать поэтессу Ахматову, но согласия на арест не получил.

Значительно позже, в «хрущевскую оттепель», государство разрешило Ахматовой печатать стихи. Вышли несколько сборников, исковерканных цензурой: власти не могли не считаться с тем, что ее имя обретало мировую известность. В 1964 году в Италии ей была присвоена литературная премия Этна Таормина, а в 1965-м в Оксфорде — звание доктора honoris causa.

И все это время Анна Ахматова продолжала работать над «Поэмой без героя», вобравшей в себя многие драматические события истории Фонтанного Дома.